Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Как пережить последний день до отпуска, после которого я буду отдыхать месяц?

Месяц, сука! Месяц!
На самом деле, не только отдыхать, но и учиться креативной верстке, но, главное, не работать.
Считаю минуты.

---

Драббл-4

По заказу  Сусуватари: Месье в какой-то момент благодарен Лизелотте. Искренне.
Джен. Хотя и с намеками... ммм... на фемдом.

Апартаменты в Марли небольшие и уютные. Это нравится Лизелотте, которую угнетает грандиозность Пале-Рояля, Сен-Клу и Версаля. Но скромные размеры апартаментов имеют свои недостатки. Например, Лизелотта вот уж целый час вынуждена слушать дикие звуки, доносящиеся из спальни ее супруга. Нет, эти звуки имеют совсем не ту причину, о которой можно подумать: в Марли король ничего подобного не допустит. Но Месье все равно голосит как умалишенный. Он стонет, он визжит, он жалобно хнычет, он ругается такими словами, что Лизелотта приходит в смущение (не от непристойности выражений, осквернивших ее слух, но потому, что она посрамлена: всю жизнь она считала, будто ругается хорошо, а оказалось, что эта куколка знает куда больше всяких слов и гораздо изобретательнее сочетает их между собой, хотя кто бы мог подумать). И все это происходит на такой громкости, что дрожат оконные стекла. Кто-то другой давно уже сбежал бы из этой преисподней, но бегство ниже достоинства Лизелотты, и она в конце концов, не выдержав, идет на звук.
В спальне пол залит водой, и до сих пор не убрана переносная ванна, но Месье уже из нее извлекли и даже облачили в облачно-воздушную сорочку и кисейно-кружевные нижние панталоны, но Лизелотту вид супруга в одном исподнем не смущает.
- Раны господни, – говорит она, – чего вы так вопите? Вам что, опять выщипывали волосы на всяких нежных местах?
Месье мгновенно ощетинивается.
- Ну конечно! Я нисколько не удивлен. Ваша душа так же груба, как ваш облик. Нелепо ждать от вас сочувствия.
- Побойтесь бога, Месье, я ведь сочувствую вам, – возмущается Лизелотта. – Я же пришла узнать, что стряслось.
- Целый день в седле… – трагически выдыхает Месье. – С утра и до обеда!
- Ах, вот оно что. И у вас болят ноги?
- У меня болит все! Даже спина! Даже руки и шея! Можете объяснить мне, при чем тут руки и шея?!
- Так бывает с непривычки, – серьезно кивает Лизелотта.
- Я совершенно разбит. На мелкие кусочки. Не могу даже пошевелиться. Меня еле достали из ванны. Боль была такая, что я думал, у меня остановится сердце.
Лизелотта с тоской понимает, что этим причитаниям не будет конца, если она срочно что-нибудь не предпримет.
- Хотите, я сделаю вам массаж? – предлагает она.

Лизелотта усаживает пострадавшего супруга в кресло (под аккомпанемент его охов, ахов и стонов), а сама устраивается на полу. Берет его узкую ступню, все еще влажную после ванны, но стоит ей начать разминать пальцы, как Месье с новыми душераздирающими воплями и проклятиями подлетает с кресла. Вернее, пытается подлететь, потому что Лизелотта прижимает его к сидению своим немалым весом.
- Если вы будете так прыгать, ничего у нас не выйдет.
- Больно! Мне больно!
- Да чтоб вас!.. Можете вы потерпеть хоть минуту?!
Лизелотта нажимает с силой. Давит костяшками пальцев. Ее этому научил старший конюх при дворе тети. Он объяснил, что боль в теле после езды верхом возникает оттого, что мышцы окаменели. Если их размять, размягчить, то боль уйдет. Но сначала придется потерпеть, тут уж ничего не поделаешь.
Лизелотта чувствует, как ступня в ее руках становится мягче и гибче. А Месье перестает орать и ругаться, даже стонать и скулить перестает. Вид у него делается более приветливый.
- Должен признать, Мадам, что вы хорошая жена, – заявляет он, когда она принимается за вторую ногу.
- Не говорите сгоряча того, о чем потом пожалеете, – предупреждает Лизелотта и тут же вызывает новые крики боли.
- Нет, в самом деле, – отдышавшись, Месье возвращается к прежней теме. – По-моему, мы с вами живем очень даже неплохо. Иногда, конечно, ссоримся, но это у всех бывает.
- Угу, – отзывается Лизелотта, не зная, что еще тут сказать.
- Вы должны знать, что я люблю и уважаю вас. Может быть, вам не хватает… э-э-э… внимания с моей стороны? Я мог бы и…
- Нет-нет, – поспешно отвечает Лизелотта, – внимания в самый раз.
Закончив с его ступнями, она заставляет его перебраться на пол. Следуя ее указаниям, он ложится на живот, а Лизелотта его оседлывает. Она берет одну его ног, сгибает и притягивает стопу к пояснице. Месье, естественно, орет, но крики боли вдруг сменяются дурашливым хихиканьем, потому что в спальню заглядывает слуга (привлеченный, должно быть, воплями господина) и застывает соляным столпом при виде этой фантастической супружеской сцены: Месье лежит на полу в положении, которое привык занимать при несколько иных обстоятельствах, тогда как Мадам взгромоздилась на него и совершает над ним нечто странное.
Посмотрев на себя со стороны, Лизелотта тоже начинает покатываться со смеху.

@темы: Monsieur, креатив

---

Я только что видел в метро знаменитого Розового Фламинго Признаться, до сих пор не верил в его существование.

@темы: фобии

---

Читаю лекции по зарубежной литературе Набокова

"Поразмышляйте прежде всего вот над чем: художник с талантом Флобера ухитряется превратить убогий, по его собственным представлениям, мир, населенный мошенниками, мещанами, посредственностями, скотами, сбившимися с пути дамами, - в один из совершеннейших образцов поэтического вымысла и добивается этого гармоничным сочетанием всех частей, внутренней силой стиля и всеми формальными приемами - контрапунктом при переходах от одной темы к другой, предвосхищениями, перекличками".
Господь, как это круто. К этому и надо стремиться, когда пишешь, - не создать героев, которые всем нравятся и всем заходят, пусть они будут даже полными уродами, эти герои, лишь бы образовывали между собой то самое гармоничное сочетание - единственное, что по-настоящему важно.

@темы: о Прекрасном, meiner Meinung nach

---

Драббл-3

По заказу .Хельга. про Генриетту и графа де Гиша.

Она начала сочинять стихи, чего сама от себя не ожидала. Она всегда была уверена, что писание стихов и песен – удел тех, кто лишь хочет казаться влюбленным, но оказалось, что, когда любишь по-настоящему, стихи сами складываются в уме и просятся быть записанными. Впрочем, искренность не делала эти стихи хорошими, и она стыдилась их и, записав, сразу уничтожала и ни разу не показала ему. О том, чтобы показать кому-то другому, и речи быть не могло.
Потом он случайно проговорился, что тоже написал немало дурных стихов, которые постигла та же участь, что и ее творения. Они договорились, что преодолеют свое смущение и непременно обменяются своими произведениями, но так и не решились.
Иногда они обсуждают это в ее салоне – разумеется, не применительно к самим себе, а как бы теоретически. Как думает граф де Гиш, чем вызвана скромность одних авторов, в то время как другие без малейшего смущения терзают своими виршами всех вокруг, даже когда их особенно не просят?
- Когда прочитал слишком много хороших сонетов, – говорит он, – становишься беспощадным к себе. Красота вовсе не смягчает душу, она лишь делает человека требовательнее.
Этими умствованиями они могли заниматься только на людях. Когда они оказывались наедине, то, кажется, вовсе забывали членораздельную речь. Слова заменяли тяжелые вдохи-выдохи, сдавленные стоны и, разумеется, язык тела.
Поначалу он пытался быть образцовым благородным влюбленным. Хватал ее руки, склонялся к ним и с обожанием целовал. Но эти самые руки нетерпеливо и порывисто обхватывали его голову, поднимали и заставляли прижаться губами к ее губам. И все равно он напоминал себе, что она – женщина, а не мужчина, и он должен быть более бережным, нежели привык. Нельзя ложиться на нее всем весом или слишком сильно прижимать к стене. Нельзя стискивать пальцы на ее груди, даже если она сама положила туда вашу руку.
Но эти инструкции самому себе помогали слабо, и в конце она всегда выглядела так, будто он овладел ею силой. Юбки и корсаж перекручены и разорваны, шнуровка разошлась. Но это ладно, он умеет приводить в порядок дамские туалеты, на это у него хватает опыта. На тонкой алебастровой шее и хрупких, как из бумаги, ключицах – царапины, оставленные золотым шитьем его камзола и твердыми пуговицами. Она придумает, как это объяснить. Например, скажет, что оцарапалась расстегнувшейся брошью. Никто ей, разумеется, не поверит, но в свете главное – вовремя представить ловкое и правдоподобное объяснение, и все будут вынуждены сделать вид, будто принимают его. Правила света похожи на правила детских игр, в которых, если вовремя забраться на возвышение, никто не сможет тебя осалить. Хуже всего было то, что происходило с ее куафюрой. Она полностью рассыпалась, превращаясь в один большой колтун, в котором запутались жемчужины и увядшие и помятые, жалкие цветы. Он умел одевать дам, но причесать – тут уж увы, и это могло бы стать уликой, если бы Мадам увидел в таком виде кто-нибудь, не считая верных дам и служанок, в чьи руки она отдавалась после страстных свиданий, чтобы они привели ее в приличный вид.

@темы: Monsieur, креатив

---

Барочные танцы! Давненько их тут не было

@темы: о Прекрасном

---

Драббл-2

По заказу Фифи.
Про Тиберия и Калигулу. Внезапно, да.
Опять практически без рейтинга

В третий день месяца июля наследник ненадолго стал счастливейшим из смертных. Старый император начал тот день в термах – не столько ради чистоты и массажа, сколько ради обычных своих омерзительных удовольствий, и в разгар этих-то удовольствий с ним случился ужасающий приступ. Когда старика вынесли из терм, наследник был уверен, что тот не жилец. Тело Тиберия было багровым, точно обваренным кипятком, вены судорожно вздувались и опадали, будто под кожей ползали черви. Рядом дрожал от ужаса Диндим, маленький сирийский евнух с оленьими глазами и сияющей янтарной кожей, которую на спине украшали белые выпуклые рубцы толщиной с палец (не тоненький диндимов пальчик, а нормальный палец взрослого мужчины).
Наследник бегом удалился к себе и стал ждать, когда к нему придут и провозгласят принцепсом. Приказал облачить себя в тогу, чтобы судьбоносный миг не застал его в неподобающем виде. В волнении расхаживал по своему маленькому перистилю, петлял между олеандрами и лаврами, сочинял позы, репетировал жесты.
Но за ним все не шли, и ему пришлось самому выяснять, что происходит. Так он услышал, что цезарю лучше. Через несколько часов – еще лучше. К вечеру цезарь определенно пошел на поправку и за ночь оклемался настолько, что утром потащил наследника на их обычную прогулку.
Наследник плелся за ним по дорожке, выложенной пестрой, как змеиная шкура, мозаикой, и не мог поверить в то, что происходит. На его беду, у него было буйное воображение, и вчера он успел в полной мере почувствовать себя властелином мира, поэтому так сокрушительно было возвращение в постылое настоящее, где он по-прежнему находился в полной власти этого жуткого старика.
Каким образом он вообще выжил? Наследник был уверен, что сам после такого приступа уже совершал бы переправу через Стикс, а ведь он в расцвете молодости. До чего живуч старый козел, подумать только.
По широким плечам и все еще прямой и мощной спине Тиберия можно было догадаться, каким он был в молодости – сильным как бог. Мускулы на обнаженных руках истончились и обвисли, но, когда Тиберий поднимал руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, сразу приходили в движение и обретали упругость. Нет, этот еще поживет, наследнику придется долго ждать своего часа.
Хотя… зачем ждать?
Дорожку, выложенную мозаикой, окружала первозданная природа. Справа скала уходила круто вверх. Слева такой же крутой каменистый склон убегал вниз, в сапфировое море. И если, скажем, наследник одним прыжком бросится вперед и толкнет старика туда, влево… а потом объяснит всем, что у цезаря вдруг случился еще один приступ… Как кстати, что они здесь совершенно одни.
Но может ли это быть правдой? Тиберий помешан на своей безопасности. Наверняка сейчас за ними наблюдает незримая стража.
Хотя где им прятаться среди этих скал? Невозможно, чтобы они до сих пор ни разу не обнаружили своего присутствия.
- Если ты попытаешься, я сверну тебе шею одной рукой, – вдруг нарушил молчание Тиберий. Он говорил, не оборачиваясь, и продолжал неспешно идти вперед, но наследник прирос к месту.
- Дедушка?.. – пролепетал он.
- Гадаешь, откуда мне известно? Ты такой болван, что не способен скрывать свои мыслишки. Даже не пытайся. Мне нет нужды смотреть в твое лицо, чтобы узнать, о чем ты думаешь. Я слышу тебя так же хорошо, как если бы ты говорил вслух, и даже лучше, потому что дикция у тебя, мой милый, отвратительная.

@темы: креатив

---

Драббл-1

По заказу  marlu: Можно про Франсуа Бюзо? Суровые революционные будни и романтик-отношения на этом фоне? Должен же быть у такого неординарного человека любимый мужчина?)))
Пэйринг: Эли Гаде/Франсуа Бюзо
Без рейтинга.

Эли поднимается на трибуну, и воздух начинает дрожать и искрить, как перед грозой, а у Франсуа возбужденно колотится сердце. Он отчаянно любил своего друга именно в эти моменты в Конвенте, гораздо больше, чем наедине. Не какой-нибудь санкюлот в лохмотьях и с пикой, а именно Эли Гаде был для Франсуа воплощением Революции – эта строгая сухопарая фигура вечно в темном костюме, это некрасивое, но зачаровывающее лицо, эта воля, эта безжалостность.
У Эли красивый низкий голос, который становится немного слишком резким, когда он говорит с трибуны, но Франсуа нравится эта резкость. Она проникает как нож или, когда Эли дает волю своей беспощадной иронии, как ядовитое жало. Франсуа завороженно слушает голос, не вдаваясь в смысл произносимых слов. Впрочем, он прекрасно знает содержание речи. Она была многократно прочитана в их кругу, и каждое слово в ней тщательно и всесторонне взвешивалось и обсуждалось. Именно соратники, в особенности Верньо, навязали Эли оправдательную форму, все эти обороты вроде «я дам ответ на клеветнические измышления Робеспьера», «те, кто обвинял меня в связи с двором», «вы обвиняете нас в продажности, но где эти сокровища?». Не стоит, видите ли, нападать напрямую, нужно нападать под видом защиты, выставляя себя жертвой, вынужденной обороняться: это произведет благоприятное впечатление на Конвент.
Но Эли плохо дается роль обвиняемого, даже мнимого. Когда он впервые переходит на личности, его перебивает вопросом Давид, и Эли высокомерно бросает:
- Председатель, объясните гражданину Давиду, что я не подсудимый на допросе и не обязан отвечать ему.
Председатель Конвента Тюрио открывает рот – едва ли для того, чтобы согласиться с Эли, – но тот, не дождавшись его реплики и не слушая более Давида, продолжает говорить.
Франсуа начинает вслушиваться в смысл его речи. Ему нравится, когда Эли кого-то оскорбляет. В этом деле он настоящий мастер. Франсуа, увы, много раз изведал это на себе, но сейчас он готов все простить Эли.
Страсти накаляются. Уже не только Давид (талантливый художник, однако какой идиот, господи боже!), но и другие монтаньяры не выдерживают. Они срываются с места и пытаются перебить оратора. Эли возвышается над этим бушующим морем и неприкрыто ухмыляется, наслаждаясь происходящим. Он в своей стихии и чувствует, кроме того, поддержку большей части депутатов. Действительно ли помогла оправдательная форма речи, или Конвент просто устал от этой троицы – Марата, Дантона и Робеспьера, – но за Эли следят с восхищением и некоторым испугом, как за канатоходцем.
Франсуа переполняет гордость. Он жаждет как-то подчеркнуть свою особенную связь с Эли. Ему почти обидно, что никто о ней даже не догадывается, и какая-то часть его хочет вскочить и прокричать во всю глотку: «А знаете ли вы, граждане представители народа, что этот человек на самом деле принадлежит мне, а я ему?» Эта фантазия настолько абсурдна, что Франсуа начинает нервно хихикать. К счастью, его никто не слышит, потому что все внимание приковано к Эли, который как раз начинает свой смертельный номер – достает мятежный адрес Якобинского клуба, подписанный Маратом, и зачитывает вслух.
Новая буря. Порядок заседания нарушен, сразу несколько человек, в том числе сам Марат, рвутся на трибуну, которую по-прежнему невозмутимо занимает Эли. Президент требует тишины. Приставы очищают зал от беснующейся толпы на местах для публики.
- Франсуа! – шипит Бриссо, и тот выныривает из своих мечтаний и замечает, что они уже голосуют. За что – он не знает, как-то пропустил, но встает со скамьи вместе со своими товарищами.
Они победили. Эли победил.
Когда он спускается с трибуны, все наперегонки бросаются к нему с поздравлениями. Верньо пылко обнимает Эли и несколько раз целует так, как умеют одни бордосцы, - в лоб, в щеки, даже в губы, словом, куда попало. Наконец они весьма трогательно застывают в объятиях друг у друга, прижавшись щекой к щеке, пока другие бордосцы не вырывают Эли из рук Верньо, чтобы, в свою очередь, облобызать. Эли не сентиментален, но бордоский поцелуйный ритуал ему знаком и сопротивления не вызывает. Для тех краев, откуда они все родом, это нормально. Франсуа они тоже целовали, когда ему доводилось произнести удачную речь. Он прекрасно помнит удивление, которое испытал, когда первый раз стал объектом бордоских поздравлений.
Теперь он смотрит на это и думает, что мог бы сейчас тоже поцеловать Эли, раз это в порядке вещей. Но у него никогда не хватит смелости сделать такое прилюдно, и он, когда до него наконец доходит очередь, просто пожимает Эли руку и говорит:
- Поздравляю, блестящая речь.
- О, благодарю вас, – отвечает Эли и тотчас отворачивается от Франсуа, чтобы заговорить с Валазе.
Да уж, другим достается от него гораздо больше внимания, чем Франсуа. Это разумно, но Франсуа чувствует растущую обиду. Он так восхищался Эли, но не получает совсем никакого ответа на свое восхищение. Неужели он любит Эли сильнее, чем тот его?
Бушующее море Конвента входит в берега. Заседание закрыто, и они собираются по домам. Эли по-прежнему окружен плотным кольцом соратников, и Франсуа не может даже приблизиться к нему. Но хуже всего то, что Верньо, который забрался в карету со своими неразлучными Дюко и Фонфредом, машет оттуда Эли:
- Едем с нами!
- Я еду с Франсуа, – прокричал в ответ Эли.
Надо же, вспомнил о существовании Франсуа. Невероятно.
- Мы и Франсуа возьмем с собой, – не отступается Верньо, но в их карете не хватит места для пятерых, и предполагается, что Франсуа сейчас откажется.
Но Эли твердо берет Франсуа под руку.
- Благодарю, Пьер, но мы доберемся сами. Увидимся вечером.
Эли и Франсуа забираются в фиакр и наконец-то остаются вдвоем. Почему-то оба смущены, как будто забыли, каково это – быть наедине. Последнюю неделю Эли готовился к выступлению, и ему было не до друга. Однажды Франсуа пришел к нему домой вечером – и получил предложение помочь с этой треклятой речью, например, переписать ее набело. Его тогда чуть не разорвало от возмущения. «Я что, ваш секретарь?!» - кричал Франсуа. «Ради всего святого, не сейчас», – ответил Эли, сморщившись, и захлопнув дверь своего кабинета, предоставив Франсуа бесноваться в гостиной, но тот этим правом не воспользовался и в сердцах ушел восвояси, ожидая раскаяния, которого, разумеется, не последовало.
Но сейчас Эли берет руки Франсуа в свои и говорит:
- Мне вас не хватало.

@темы: свобода равенство и братство, креатив

---

Особенности национальной торговли

На этой неделе меня облапошили в магазине - стандартно: пробили в длинном чеке с множеством позиций два товара вместо одного. Я заметил слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать. Расстроился и теперь злостно проверяю все чеки, не отходя от кассы.
И передо мной разверзлись бездны ада
В течение одной недели ко мне успели применить, кажется, все известные приемы наебалова:
- пробить несколько товаров вместо одного
- пробить более дорогой товар вместо того, который я приобрел по факту
- обвесить. Меня серьезно пытались убедить, что два банана действительно весят килограмм с лишним, да, в моем чеке нет никакой ошибки. Сдались, только когда я убедительно попросил взвесить еще раз и показать мне цифру на весах.
Наебывают в среднем рублей на 50 с чека. Наебывают везде - от пафосных магазов до Дикси с Пятерочками.
Хочется думать, что это просто неделя выдалась такая, но, похоже, так было всегда, и я до сих пор был везде и всюду почетным лохом Как обидно.

@темы: жертвы аборта

---

Речь Гаде против Марата

ВФР-фэндом, срочно! Спасите!
Нужен текст речи Гаде против Марата (12 апреля 1793). У меня погиб старый комп со всеми материалами, а в интернетах что-то не могу найти
Можно на французском.

@темы: свобода равенство и братство

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Старшая дочь Месье, королева Испании

Если верить портрету, удивительно похожа на него. Кликабельно:

Однако на 17 лет она не выглядит.

@темы: Monsieur

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

14 июля

День взятия Бастилии - официальная точка отсчета, знаменующая начало Великой французской революции. Это событие настолько эпохально, насколько круто изменило мир, что даже как-то неловко писать о том, как оно пожрало мой отдельно взятый моск.
Но я все-таки не удержусь и запущу портрет своего любимого революционера. Это Франсуа Бюзо, его почти никто не знает, а из тех, кто знает, не все ценят, и даже портретов нормальных, как видите, почти не осталось, но мое сердце все равно отдано ему

@темы: свобода равенство и братство

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Photobucket все

Граждане, где теперь посоветуете размещать фото? Желательно, чтобы была возможно создавать альбомы с разными уровнями доступа.

---

До чего хорош, самый лучший кино-Месье

@темы: Monsieur

---

Хочется что-нибудь почитать, но я не могу понять, что Бывает такое, когда берёшь одну книгу, другую - и все не то. Все-таки составление списков на грядущее прочтение имеет смысл, чтобы впредь не мучиться так.

---

Получится ли йогурт из скисшего молока?