Простынка про Эрика

[princenocturne]

Итак, факты и кулстори про Эрика и не только. Главный источник информации - биограф Эрика Александр Мейнерц. Я уже рассыпался в восторгах по поводу этого внезапного знакомства, сейчас попытаюсь ещё раз написать, более вменяемо. Когда мы с ним общались, у меня было, наверное, такое же чувство, как у юных учеников Эрика перед своим педагогом: боже, боже, такая личность снисходит до меня, согласна что-то мне дать, чем-то поделиться, а мне совсем нечем отплатить, ну то есть вообще. Я не знал, что мне сказать или сделать, чтобы Мейнерцу было интересно. Фифи считает, что сработал наш рекомендатель, но, в таком случае, рекомендатель, очевидно, когда-то спас Мейнерцу жизнь, потому что иначе ничем не обьяснить, почему он вообще стал разговаривать с нами. Ладно, в первый раз ему, возможно, было любопытно взглянуть на этих ебанатов, но во второй... Нет ответа.
Итак, вот что мне удалось узнать от него и его знакомой Эвы. Россыпью и неранжированно:

Очень трогательная деталь: Эрик разговаривал на старомодном датском: его лексика и произношение задержались примерно в 40-50-х годах. Мейнерц и Эва считают, это потому, что он много времени проводил за границей и был выключен из своей языковой среды.
***
Было много жуткого про отношения Эрика с мамой. В принципе, основное нам известно: удушающая любовь, невозможность сепарации и т.д. Но добавились яркие детальки. Например, однажды маленький Эрик с мамой ехали в трамвае. Мамо купило билет только себе. Когда появился контролёр и стал наседать на малолетнего Эрика, мамо заявило, что не знает этого мальчика, и предоставило ему самому выпутываться из этой ситуации.
***
Эрик написал (на английском языке) и пытался издать в Нью-Йорке роман, который издатель отверг, обозвав извращенным и больным. И немудрено, я б тоже такой трэш не издал. Суть такова: есть семья - муж, жена, маленький сын. Мамо любит сына удушающей любовью, настолько, что обрезает его контакты с внешним миром и даже отца в конце концов выгоняет из семьи, чтобы не делить корзиночку даже с ним. Мальчик заболевает, врач говорит, что он болен смертельно и надежды нет, и тогда мамо увозит его в глухой лес, где они резвятся на свободе и купаются в озере, причём по ходу происходят мутные околоэротические сцены между ними. И наконец мать убивает ребёнка, накормив его какими-то пилюльками.
***
После того, как издать роман не вышло, Эрик подарил копию своей близкой подруге, актрисе Суссе Вольд. Обстоятельства дарения примечательны: Эрик пытался покончить с собой, приняв дозу валиума и залакировав вискарем, но Суссе его нашла и откачала, и тогда Эрик в знак своеобразной благодарности решил поделиться с ней своим дегенеративным креативом. Суссе прочитала роман один раз, крепко охуела и спрятала подальше. Когда Мейнерц писал свою книгу, он попросил у неё копию, она долго отказывала, но в конце концов дала (и я ее понимаю: Мейнерц няшка, чего только ему не дашь).
***
Мейнерц трактует роман как завуалированное признание Эрика в том, что в детстве мамо его растлило. Он поделился догадкой с другими людьми, близко знавшими Эрика, и они сказали, что у них такое же подозрение. Отсюда, считает Мейнерц, и растут ноги у «странной» (он так выразился) сексуальности Эрика: он якобы боялся интимной близости.
***
Ещё немного про Суссе Вольд. История на этот раз от Эвы, которая знает про датский балетный и театральный мир все. У неё были многолетние отношения с датским актером Эриком Мерком и даже родился сын. Но кончилось тем, что Суссе узнала: единственная настоящая любовь Мерка - хореограф Джон Крэнко. Отака хуйня, малята. За что купил, за то и продаю.
***
Почему Эрик не стал художественным руководителем датской труппы? На этот вопрос Мейнерц отвечает метафорически: он сумел из гадкого утёнка превратиться в прекрасного лебедя, а в Дании такие были не нужны, там лучше оставаться гадким утёнком, но таким как все, чем выделяться пусть и в лучшую сторону. Эрика считали слишком звездным, а его личность - слишком проблемной.
***
Огромную роль в превращении Эрика в лебедя сыграл выдающийся балетный педагог русского происхождения Вера Волкова. Ее Мейнерц тоже очень любит и написал о ней книгу, которая, в отличие от биографии Эрика, переведена на английский, у меня она есть, я буду ее читать и расскажу подробнее про педагогические методы мадам Волковой, если интересно, а пока ограничусь тем, что она начала учить Эрика с нуля, буквально с азов, заставив забыть все, что он делал до встречи с ней (а это уже 50-е годы, и Эрик сложившийся танцовщик на тот момент).
***
Лучший период в жизни Эрика - когда он возглавлял Национальный балет Канады (80-е годы). У него и со здоровьем все было хорошо (его прооперировали и избавили от болей в желудке), и отношения с труппой были очень хорошие и здоровые. А до тех пор в его жизни творился кромешный пиздец: психологические проблемы, проблемы с алкоголем и прочий ад, который он создал для себя сам, потому что внешне-то у него в жизни все складывалось. Разительный контраст с бравурной историей в изложении Грюна. Это было очень тяжело слушать, и, по словам Мейнерца, писать эту биографию тоже было тяжело. Он сказал, что мадам Волкова, когда он писал о ней, как будто сидела добрым ангелом у него на плече и помогала, а Эрик - наоборот, он как бы не хочет, чтобы его история была рассказана правдиво.
***
Основной наследник Эрика - Национальный балет Канады, потому что с родными у него отношения были ниочень. Оставленные им деньги были потрачены, в числе всего прочего, на организацию балетного конкурса имени Эрика Бруна, в котором могут принять участие артисты трупп, дорогих сердцу Эрика: канадской, английской и датской. Эрик составил очень подробное и продуманное завещание, даже распродажу книг из своей библиотеки организовал сам. Часть этих книг в итоге перепала Эве, одну она нам показала.
***
Эрика хоронили дважды. Официально - в безымянной могиле на кладбище Гентофте. Кстати, я думал, что безымянная могила - это одно из многочисленных проявлений ебанатства Эрика, но меня заверили, что множество датчан выбирают именно этот способ, и ничего такого внезапного тут нет. У Эвы в семье не один человек был похоронен именно так.
На официальные похороны Эрика почему-то никто не пришёл, кроме нескольких человек.
***
Эрик, как известно, умер в Канаде, там был кремирован, и его прах был доставлен в пафосной мраморной урне в Данию. Но в Дании можно хоронить только в деревянной «таре» (потому что дерево разлагается в земле), поэтому прах был пересыпан в деревянную урну. Мраморная урна осталась стоять в доме Эрика где-то на год, но в день летнего солнцестояния его друзья набухались, взяли эту урну, отвезли в лодке на середину озера Гентофте и там торжественно утопили, и это считается среди близких к нему людей настоящими похоронами Эрика.
***
Я почему-то думал, что Рудольф Нуреев до личной встречи с Эриком в Копенгагене видел его только на любительской записи. Но в одной из документалок, которые нам показали, он рассказывает, что видел Эрика вживую в Большом театре, но не смог к нему подойти, потому что гэбня не пустила.
***
Когда Эрик учился в Королевской школе танца, у него был жуткий конфликт с педагогом по имени Карл Мерилт. Настолько, что Эрик пару раз был готов самовыпилиться. Этот Мерилт был вообще знатным мудаком и не брезговал рукоприкладством по отношению к детям. Один ученик как-то на уроке по истории балета увидел фото Нижинского и воскликнул: «Да он же жирный!», за что получил от Мерилта учебником по голове.
***
Видел запись па де де из «Сильфиды» с Кирстен Симоне. Оно раскрыло загадку, мучившую меня давно: в другой записи той же самой вариации (есть на ютьюбе) Эрик из антраша приземляется в третью позицию (или в пятую? чот забыл) , а не выходит сначала в деми-плие, как другие исполнители. Мне это казалось странным, ведь вроде как хореографию Бурнонвиля нельзя менять. Так вот, с Кирстен Симоне в Копенгагене он танцует как все люди - с выходом в плие. Почему решил выпендриться в другой записи - неведомо.

В принципе, могу накидать ещё 9000 таких фактиков, когда соберусь с мыслями. Спрашивайте, если что
Ещё лично для меня ценно то, что я много узнал про, если можно так выразиться, контекст Эрика в датском балете. Куча историй про его современников. Его главным соперником считался Хеннинг Кронстам, но он не сделал зарубежной карьеры, в отличие от Эрика. Кронстам умер относительно недавно, а вот Кирстен Симоне ещё жива, но в деменции.
Антигероями Королевского балета считаются Харальд Ландер, Флемминг Флиндт и Петер Мартинс, а также дядя Петера Мартинса, тоже известный танцовщик, прославившийся коллаборационизмом во время оккупации Дании во Вторую мировую и вынужденный после войны покинуть страну с позором (работал в Испании).
Спасибо той редкой птице, что долетела до конца этой длинной бессмысленной телеги