Зигфрид Сассун. Часть 2

[princenocturne]

Продолжаю свой рассказ об английском поэте, герое войны и просто орле Зигфриде Сассуне. Первая часть тут.


Итак, мы остановились на том, как сабж стал участником Первой мировой в составе пехотного полка, носившего название Королевских уэльских фузилер. Службу начал в чине младшего лейтенанта.
Воевал Зигфрид Сассун настолько успешно, что можно было подумать, будто он нашел свое настоящее призвание. Он демонстрировал безумную храбрость (его прозвали Mad Jack за крайнюю отмороженность). Был очень любим и уважаем своими солдатами и, в свою очередь, заботился о них и старался не допускать лишних жертв. Война доставляла ему неподдельное удовольствие. Его дневник того периода полон рассуждений типа: "Смерть - лучшее приключение из всех, лучше, чем прозябать в лени или рутине". Или: "Великая вещь - брать от жизни как можно больше впечатлений. Нет ничего, что могло бы сравниться с настоящим риском". Убивать других ему тоже нравилось - не меньше, чем рисковать собственной жизнью.
***
Но имелись и проблемы. Лейтенант (позднее капитан) Сассун был недисциплинирован, не соблюдал субординацию, ему ничего не стоило, например, незваным ворваться в блиндаж, где проходил военный совет, и орать на командиров, если они принимали какие-то решения, казавшиеся ему ошибочными, или послать всех на три буквы и отказаться выполнять приказ. Недисциплинированность и анархизм зачастую приводили к тому, что сами военные подвиги Зигфрида оказывались бесполезными. Вот как описывает один из них друг и однополчанин Зигфрида, писатель и поэт Роберт Грейвс: "Зигфрид уже успел и здесь отличиться, в одиночку захватив немецкие позиции, которые безуспешно атаковал Королевский ирландский полк накануне. Обвешанный гранатами, Зигфрид среди бела дня бросился на вражеские окопы под прикрытием огня из двух винтовок и обратил врагов в бегство. Его героизм оказался бессмысленным — вместо того чтобы запросить подкрепление, он уселся в немецкой траншее и стал читать прихваченную с собой книгу стихов, а вернувшись, даже не доложил начальству. Командир — полковник Стоквелл — пришел в ярость, узнав об этом. Атака на лес Мамец была отложена на два часа, поскольку все считали, что британские разведгруппы еще не вернулись. «Британскими разведгруппами» оказались Зигфрид и его книжка стихов. «Будь у тебя хоть пара извилин в мозгу, я бы представил тебя к ордену!» — орал Стоквелл".
***
Тем не менее, Зигфрид продвигался по службе, был награжден Военным крестом и представлен к высшей британской военной награде - Кресту Виктории, но... что-то пошло не так. Будучи, на первый взгляд, идеальной машиной для убийств, он не мог закрывать глаза на окружающие ужасы. Ему было жаль солдат - простых людей, вовсе не стремящихся к подвигам, - которые гибли тысячами ради неясных целей. Он видел бездарное командование, не доверял правительству и считал, что оно намеренно затягивает войну.
***
Как раз в то время стали выходить другие его стихи - мрачные, экспрессивные и циничные, рисующие войну без прикрас, со всеми деталями вроде гор трупов, оторванных конечностей, окопных вшей, переполненных лазаретов, тупых генералов, которым плевать на любые человеческие жертвы. Эти стихи, в отличие от ранних, имели успех, и на фронте Зигфрид стал известным и модным поэтом. Когда он приезжал в Лондон в отпуск или для выздоровления после ранений (а ранен он был, при его-то авантюрном подходе к войне, почти всегда), его разрывали на части хозяева известнейших литературных салонов.
***
Вскоре Зигфриду пришлось оплакивать и собственные потери. В ноябре 1915 года погиб на фронте его младший брат (тот самый, который камингаутнулся вместе с ним). В начале 1916 - его лучший друг и, возможно, платоническая любовь (мы же помним, что Зигфрид пока еще гей-теоретик?). Летом 1916 года Зигфрид получил известие о гибели еще одного другана - Роберта Грейвса. Слухи о смерти Грейвса оказались преувеличенными, но к тому времени, как это выяснилось, крыша у Зигфрида уже протекла. Внешне он оставался таким же, как прежде, в одиночку ходил на фрицев с удалым гиканьем, посылал нахуй полковника Стоквелла, но дневник намекает на дебютные проявления боевой психической травмы в ее втором подвиде - хроническом.
***
Летом 1917 года Зигфрид в очередной раз оказался в госпитале, и там, вдали от фронта, его по полной накрыло ПТСР - психозы, бессонница и все прочее. Он продолжал держать себя в железном кулаке - сверхчеловек он или где? Поехал для долечивания в Лондон, окунулся в светскую жизнь. На одном из обедов к нему прикопался известный писатель, интеллектуал, тоже гомогей и убежденный пацифист Литтон Стрейчи: мол, вы так хорошо пишете о войне и ее ужасах, а сами что будете делать дальше - вернетесь на фронт получать свой Крест Виктории? Зигфрид психанул, заявил, что он теперь тоже пацифист и на фронт не вернется, и настрочил свою знаменитую декларацию, в которой писал, что войну намеренно затягивают те, в чьей власти ее закончить, что из оборонительной она стала завоевательной и поэтому он, Зигфрид Сассун, приглашает всех пройти нахуй и больше не будет воевать.
***
Вообще-то это было дезертирство, за которое Зигфрида могли бы просто расстрелять. Но, поскольку он был известным поэтом и героем войны, которого никак не получится обвинить в трусости, а общество в самом деле устало от войны и задавалось теми же вопросами, что и Зигфрид, решили не делать из него мученика, а вместо этого объявили, что он страдает от ПТСР (что было даже правдой), и положили в дурку.
***
В дурке Зигфрид познакомился с другим травмированным психически офицером, увлекающимся стихосложением, - Уилфредом Оуэном. Оуэн смотрел на Зигфрида как на кумира и спрашивал его советов по поводу своих стихов, каковые советы Зигфрид давал. Вообще, пребывание в дурке пошло Зигфриду на пользу. Условия были гуманные, его лечил прогрессивный психиатр Уильям Риверс,с которым Зигфрид подружился и общался даже после войны (он говорил, что Риверс ему вместо отца), там можно было тусить с Оуэном, играть в гольф и в теннис. Острые симптомы ПТСР прошли, и Зигфрид как куколка вернулся на фронт.
***
Сам он заявил, что сделал это только ради своих солдат, но в целом выглядело все так, будто пацифизм прошел вместе с ПТСР и войнушка снова стала радовать нашего кровожадного поэта, потому что вел он себя в точности как прежде. Так, однажды он захотел пойти в разведку, чиста чтобы ощутить опасность. Командир просил этого не делать, но капитан Сассун, по своему обыкновению, положил хуй на запрет и все равно пошел, больше того, снял каску. Конец был немного предсказуем - ранение в голову Есть версия, что ранил Зигфрида не немец, а свой, и это была не случайность.
***
Как бы то ни было, после этого Зигфрид больше не воевал, потому что война закончилась, пока он выздоравливал. В армии его не оставили, памятуя его предыдущие художества, и отставной капитан с поврежденной изнутри и снаружи головой отправился домой..

ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ