У Зигфрида был друг (просто друг), известный хирург, не чуждый также литературе, Джеффри Кейнс. Он был страстным балетоманом. И вот что он пишет в одном из писем к Зигфриду: "К Лифарю я хранил Великую Страсть долгие годы, и она достигла своего пика, когда я помогал ему снять костюм в артистической уборной после представления "Аполлона". Я не думаю, что вам доводилось делать такие глупости". И в дальнейшем они с Зигфридом неоднократно обсуждали балетных мальчиков. Очень, очень жаль, что Зигфрид и котенок не встречались лично. Это был бы огонь огненный и такой ОТП - всем ОТПшкам ОТП. Котенок, внушивший Великую Страсть Джеффри Кейнсу:
В наше нелегкое время, когда, даже имея близких друзей, мы можем месяцами не встречаться с ними в оффлайне (потому что все такие занятые), необходим сервис по типу Тиндера, который будет искать нам партнеров, но не для любви и секса, а чтобы сходить вместе на выставку или набухаться в баре. Думаю, спрос будет ошеломительный.
Всем, кто интересуется квир-историей, рекомендую ТГ-канал A spy in the archives. Там публикуют действительно крутые и небанальные результаты изысканий, а не просто потыренные по пабликам и блогам (в том числе и у нашей компании, бггг) факты.
У Зигфрида был друг (просто друг, хотя был момент, когда Зигфриду хотелось, чтобы не просто) - Осберт Ситуэлл.
Тоже поэт, прозаик, критик, меценат и коллекционер. Очень культурная личность и гомогей (но Зигфриду не дал). Осберт был аристократом, его семье принадлежали многочисленные поместья, в том числе знаменитый Ренишоу-холл с его прекрасным парком, куда до сих пор водят экскурсии. Но Осберт был ужасно расточителен, все его богемные привычки и меценатство обходились недешево, и Осберт вечно сидел без гроша и одалживался у всех, в частности, у Зигфрида. В биографии Осберта сказано, что к 30-м годам он должен был Зигфриду в общей сложности больше 3 тысяч фунтов - астрономическая сумма по тем временам. Вообще, великодушие, с которым Зигфрид выручал попавших в финансовую яму друзей, просто поражает. Большую часть денег розданных денег он назад не получил и прекрасно знал, что не получит, когда давал взаймы. Когда мы говорим, что Зигфрид был мудила каких поискать, надо все же учитывать и светлую сторону его характера Давая Осберту деньги, Зигфрид, тем не менее, порицал его за расточительность и погоню за материальными благами. Особенно он порицал Осберта за унижения перед отцом, пока тот был жив. Отец Осберта, сэр Джордж Ситуэлл был домашним тираном и ограничивал отпрыска в средствах, заставляя со слезами вымаливать каждый фунт сверх положенного содержания. Как-то Зигфрид побывал в гостях у Ситуэллов в Ренишоу и раздраженно записал в своем дневнике, что Осберт вечно клянчит у бати деньги, да как это так, зачем так унижаться? "Полный разрыв отношений был бы, конечно, более достойным выходом. Но О<сберт> слишком дорожит роскошью и престижем, чтобы пожертвовать хоть одним хорошим обедом". Биограф Осберта Филип Циглер явно недолюбливает Зигфрида и прокомментировал в своей книге этот пассаж из дневника так: "... - написал Сассун, которому не так уж часто приходилось жертвовать хорошими обедами, но согласиться с его точкой зрения легко"
Вышли около 8 погулять с болонкой, и к нам привязалось пьяное тело и стало просить впустить его в подъезд. Я, естественно, отказал (в подъезде у нас ссут только свои), и тело стало нажимать на все подряд кнопки домофона, подбирая код. В результате домофон сломался, панель вызовов заблокирована, ключ не срабатывает. Мы с болонкой минут 20 торчали под закрытой дверью, ожидая, когда кто-нибудь выйдет, но день выходной, народ спал. Пьяному телу желаю добухаться поскорее до каких-нибудь реальных проблем, которые помешают ему портить жизнь нормальным людям.
Недавно был в квартире Галины Улановой в высотке на Котельнической. Сегодня иду в особняк Ермоловой. Сохранившийся интерьер и предметы быта из прошлых эпох - это просто кайф. А в Париже я люблю музей Гюстава Моро.
Надо ли предупреждать потенциального сексуального партнера перед первым сексом, что у вас есть на теле крупные родимые пятна, шрамы, бородавки и т.п.? Понял, что у меня нет ответа на этот вопрос. С одной стороны, если человек готов трахаться только с идеальными телами и впадает в ужас от чьих-то особенностей, то это его проблемы. Пусть трахает резиновых Зин, а не живых людей. С другой стороны, такие штуки как шрамы в самом деле могут сквикнуть кого-то, и не обязательно потому, что человек - лукист галимый, оскорбленный в своём перфекционизме. Может возникнуть неловкая ситуация. С третьей стороны, где проходит граница между особенностями, о которых надо предупреждать, и просто особенностями? Как тут быть?
В моем новом фичке, действие которого разворачивается в 1918-19 годах, никак не упомянута эпидемия "испанки". Мне кажется, это очень важный фактор, который должен сыграть роль. Исключить его - это как писать про 2020 год и не упомянуть нынешнюю пандемию. Придется много переписывать.
Этот роман мне посоветовали в сообществе "Что почитать?", когда я просил реки на книги про абьюз. Великолепный, великолепный текст. Я люблю истории падения и деградации, в которых действующих лиц сначала медленно и незаметно, но с постепенным ускорением засасывает на дно, и "Замок Броуди" - это как раз такая история. Мы встречаемся с главным героем (отборным, неописуемым мудаком) и его несчастной семьей в тот момент, когда он находится в зените, и следуем за ними до самого бесславного конца. Я читал и предвкушал: "Ну, что еще с ними случится плохого?" И автор не подводил.
Чрезвычайно любопытно наблюдать за повадками одной энергетической вампирши в нашем рабочем коллективе. Она всегда питается от одной жертвы. Выбирает себе еду и начинает ее дестабилизировать - скандалить, истерить, шитштормить, доводить, хамить, разжигать, глумиться. Со всеми остальными при этом исключительно мила. Но вот жертва доходит до ручки, и тогда вампирша резко оставляет ее в покое. Скорее всего, она просто понимает, что перегнула палку и рискует по-настоящему получить в ответ, но, так как речь у нас о вампирше, возможно, ей движут иные соображения: например, энергии от жертвы становится слишком мало или она недостаточно питательна, а в таких ситуациях рачительный вампир может отпустить жертву попастись на воле и восстановиться. Тем временем можно выбрать по меню следующее блюдо и повторить цикл.
Фифи выложил картинку с Зигфридом и его братьями в детстве, а я вспомнил одну стори про этих малышей. Все три брата получили домашнее образование, потому что их продвинутая нитакая мама Тереза считала, что школа убивает в детях индивидуальность, превращает их в обывателей и запугивает. Но когда они подросли, другие родственники настояли на том, что уж в высшую школу мальчиков надо отправить, иначе они не поступят в университет. И в конце концов Тереза сдалась, и старший из братьев, Майкл, отправился в Итон. Там ему крайне не понравилось. После вольницы дома, где братья пользовались полной свободой и взрослые общались с ними на равных и с уважением, Итон был похож на тюрьму. Майкл никак не мог вписаться, нарушал строгую дисциплину, и в конце концов его приговорили к телесному наказанию, осуществить которое должен был старший ученик. Но Майкл просто не понял, чо ваще, вырвал у этого старшего ученика трость и отпиздил его сам Был скандал, Майкла отстранили от занятий, а потом Тереза и вовсе забрала его домой из этого ужасного места. Майкл, к тому же, решил, что в универе учиться не будет. Он собирался стать инженером и выбрал для себя какую-то политехническую школу. Но для гуманитария Зигфрида иного пути в люди, кроме универа, не было, поэтому его через год после неудачной попытки с Майклом, отправили в колледж, выбрав наиболее либеральный и с щадящим режимом (им оказался Мальборо-колледж). Учитывая, что Зигфрид был ещё более ебанутым и нитаким, чем Майкл, я боюсь себе даже представить, чем закончилось бы его пребывание в Итоне. Он бы этот их Итон, наверное, сжёг.
Спасибо пандемии за возможность заняться внутренним туризмом Если что, мы вакцинированы и опасности не представляем. Съездили в Архангельск отпраздновать ДР Фифи. Я успел настрочить длинный пост об этом, но дайри его сожрали. Я не найду в себе сил написать его ещё раз, поэтому буду краток: понравилось очень В наше время поехать куда-то - уже счастье. Все эти ритуалы - приезд в аэропорт, прохождение контроля, посадка в самолёт, - наполняют счастьем. Архангельск, к тому же, расположен далеко и оказался достаточно другим (в плане климата и ландшафта), чтобы путешествие стало именно путешествием. Видели Двину и ледоход на ней, Белое море, дюны и сосновый лес. Северный свет волшебно красивый, воздух прозрачный, закаты потрясающие. Белые ночи ещё не наступили, но уже близко, и это добавило очарования. Никогда не любил север, но постепенно начинаю проникаться.
Интересная поза Зигфрида на этом фото, по ходу, призвана скрыть стояк Фифи как-то спросил меня (не помню, про эту фотку или нет), было ли у Зигфрида что-то с юным Дэвидом Сесилом. Тогда я ничего не знал, но теперь у меня есть ответ. Да! Зигфрид подкатил к Дэвиду Сесилу во второй половине 1922 года, когда у него закончился (ну, Зигфрид на тот момент думал, что закончился, хотя в действительности был просто поставлен на паузу) роман с несовершеннолетним Колином де ла Маре и было самое время задуматься о замене. Дэвиду Сесилу, которого Зигфрид встретил на светском рауте, было 20 лет. Он был, по описанию Зигфрида, "хрупким, интеллектуальным и очаровательным, с очень нежным профилем", а еще у него были светло-серые глаза, которые Зигфрида "тревожили". Однако Дэвид Зигфриду не дал! Можете себе такое представить? Вот и Зигфрид с трудом мог, и это стало мощнейшим ударом по его самолюбию. Он-то привык, что на него все вешаются, особенно юные студенты Оксбриджей (это были его любимые охотничьи угодья), а тут облом, где не ждали. Но Зигфрид простил Дэвида Сесила, потому что он был "такой юный и с глазами как дикие цветы".
Это был редкий талант, успешно работавший в крупной форме, - ставил полномасштабные сюжетные балеты, в том числе по мотивам классических литературных текстов (мы с Фифи мечтали выбраться в Копенгаген на его «Пиковую даму», но пришёл ковид). В 2019 году его обвинили в сексуальных домогательствах. Было проведено расследование, которое не нашло доказательств того, что он действительно кого-то домогался, но дело было сделано: Скарлетта отовсюду уволили, отменили все контракты на постановки, и он фактически остался без работы и без будущего в качестве хореографа. Говорят, он покончил с собой. Ему было 35 лет. Всего 35.
Серьезный текст пока застрял, зато написался легкий и шутейный - в соавторстве с Фифи. Прошу любить и жаловать: ficbook.net/readfic/10652089 Это еще более стебное продолжение легкомысленной "Леди Клементины", хотя его вполне можно читать как самостоятельное произведение. У меня уже был пост о том, как Айвор служил в армии. Данный фик - художественное переосмысление исторических фактов Зигфрид тоже играет свою роль.
Черт знает, что было в Кокто особенного — худой, жилистый, с ироничной улыбкой, вечно в черном. После одной из репетиций Кокто подмигнул Лифарю:
— Слушай, бежим отсюда! Тебе не осточертело их ублажать? Ты похож на дрессированного циркового медведя, ну разве что пограциознее!
читать дальшеОчертя голову Лифарь кинулся вслед за искусителем, и это были, возможно, самые счастливые две недели в его жизни. Дягилеву Серж соврал, что «заболела родственница под Парижем» и ему необходим отпуск. Никакой родственницы, понятно, не существовало и в помине, они с Кокто отправились в Марсель и бродили целый день по суетливому и шумному порту, наблюдая ленивую перебранку матросов. Кто-то подарил Кокто барабан, и он, страшно довольный, оглушительно бил в него до самого Парижа, а Лифарь помогал, выстукивая ногами чечетку. Внутри барабана оказался кокаин. Таким способом Кокто затоваривался им у своих марсельских приятелей.
Лифарь поначалу наотрез отказывался попробовать кокаин, а потом сдался, куда деваться? Счастье, что ему сразу стало плохо, иначе бросил бы балет и стал бы кокаинистом, как друг Жан. Зато алкоголь пошел прекрасно, Кокто таскал Сержа в знаменитое монпарнасское кафе La Rotonde, где собиралась парижская богема — и Пикассо, и Рэй, и Дюшан, и Модильяни, кого там только не было в те годы... Со временем Лифарь стал их любимой моделью, у него в архиве сохранились десятки портретных набросков, сделанных беззаботными гениями, всегда веселыми, всегда свободными и в любое время пьяными.
Ревность Дягилева оказалась страшной; увидев Лифаря после «отпуска» он пошел на него, как взбесившийся бык с налитыми кровью глазами. Завязалась драка, но более легкий Серж успешно уворачивался от ударов.
—Ты прошляешь весь свой талант! — орал Дягилев, и его полные красные губы тряслись от обиды и возмущения. — Я вывел тебя в солисты, скотина!
Меня очень беспокоит намерение власти объявить Фонд борьбы с коррупцией экстремистской организацией. Если суд это сделает (а он сделает), то откроет дорогу репрессиям в отношении всех сторонников оппозиции, даже тех, кто просто когда-либо постил мемчики в соцсетях или лайкал посты Навального. Мы знаем, как у нас организована борьба с экстремизмом в интернете. Возможно, эти репрессии будут не массовыми, а точечными, но это слабое утешение. Ситуация сейчас напоминает время между двумя революциями в России, когда власть, такая же деградировавшая и неадекватная, пыталась истерически, нарочито жестоко задушить всякое "революционное брожение". В 1917 году это привело к катастрофе. Приведет и сейчас. Существует недовольство среди большого процента населения. Если людей лишить легальной и цивилизованной возможности выражать это недовольство, никак не удовлетворяя при этом их справедливые требования, они ведь не перестанут быть недовольными. Часть из них просто начнет скрываться и радикализируется. Меня это пугает.
У меня есть история, которая меня зверски торкает. Есть концепт, в смысле, я знаю, с чего она начнется, чем закончится и почему. Но путь из точки А в точку Б я никак не могу описать так, чтобы было интересно Не складывается у меня интересная цепочка событий, которая приведет героев из одного состояния в другое. Боль.
Начало ХХ века. Предположим, молодая девушка из высшего общества хочет позировать для портрета обнаженной. Где они с художником могут уединиться для работы, не вызывав толков и скандала? У нее дома, где она живет с родителями и где есть слуги, - нельзя. Дома у художника тоже нет полного уединения. Где тогда?